Голодовки в России были обычным явлением с середины XIX века, касаясь почти исключительно крестьянской среды. Как было сказано, самым показательным стал период 1891-92 гг., когда на империю обрушился так называемый «Царь-голод».

Подсчет потерь, которые, несомненно, имели место, крайне затруднен простым фактом весьма слабой демографической статистики того времени. Первая и единственная перепись населения была проведена в 1897 году: через 4 года после интересующих нас событий. До этого учет смертей и рождений в сводном статистическом виде встречается исключительно во «Всеподданейших отчетах обер-прокурора Священного Синода», пост которого тогда занимал бессменный Константин Победоносцев. Учитывались этой почтенной организацией исключительно православные: таким образом, более 30% населения подотчетным контингентом не являлись и статистикой не охватывались.

Кроме того, в Петербург данные стекались с большим запозданием и, по всей видимости, не являлись математически выверенными. Положение мог бы спасти современный анализ первичной статистики, метрических книг в приходах, но они в значительной части утеряны во время революционных событий от 1905 до 1917 годов.

Не станем рассматривать явно фантастические (или прямо фальсифицированные) данные наподобие известной «утки»: письма на имя Александра III, где говорилось, что в 1892-93 годах умерло «два миллиона православных душ». Обратимся к имеющейся статистике.

Рождаемость и смертность православного населения в Российской империи в 1889-1891 гг. Всеподданнейший отчёт Обер-Прокурора Святейшего Синода по ведомству Православного вероисповедания за 1890 и 1891 гг., а также за 1892 и 1893 гг. Синодальная типография. С.-Петербург, 1895 г.

Обычным методом вычисления сверхсмертности является вычитание «нормальных» смертей от цифры, полученной в голодный период. Данный метод прямого вычисления не столь показателен для исследователя голода и, строго говоря, не может применяться. Тем не менее, чтобы выявить демографические потери и динамику повышения их во время «форс-мажорных периодов», такой подход вполне годится.

Очевидно, что один или даже два «нормальных» года, предшествовавших голодовке, показательными не являются. Примерный коэффициент естественной смертности в предыдущий период необходимо вычислять исходя из среднего арифметического за несколько лет. Так, конечно, мы совершаем известное допущение, не учитывая рост населения за эти годы, а значит, и соотносимое повышение смертности. Но тем не менее в пределах семи лет это колебание не даст значимой погрешности.

С 1890 мы видим явное повышение смертности, причиной которого являлось ухудшение режима питания и употребления суррогатной пищи. К 1891-92 гг. цифра вырастает до пугающих величин. Так как в Европейской части России проживала основная часть православного населения, данные цифры нормально соотносятся с данными «Всеподданейшего отчета». Произведем несложные вычисления:

Если учесть, что в общие потери необходимо включить и неправославное население, не входившее в статистику Победоносцева (умирали в любом случае не только православные), то итог выйдет несколько иной. По данным переписи 1897 г., в России проживало 125 640 021 чел., неправославные из них — 30.7% — 38 571 468 чел. Точных данных по численности «инородцев» за 1891-1892 гг. у нас нет. Приняв фон смертности православных за общий, 968 500 составим (округленно) 70%, значит, с «инородцами» 100% = 1 383 571.

И эта цифра неполная, т. к. в церковных книгах учитывались только крещеные, которых можно признать православными. Т. е., некрещеные дети в статистику Победоносцева не попали. Смертность детей до 1 года в этот период была чудовищной: 1891г. – 27,2; 1892 г. – 30,7 на 100 рожденных (Куркин П. И. «Смертность и рождаемость в капиталистических государствах Европы», 1938).

Внимательный читатель скажет, что принимать во внимание полученную цифру как жертв голода, нельзя, т. к. острым голодом было охвачено всего 17 губерний (Воронежская, Вятская, Казанская, Нижегородская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Пермская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тобольская (только 7 округов), Тульская, Уфимская, Херсонская) и 6 губерний, пострадавших не так сильно (Архангельская, Калужская, Курская (только в 11 уездах), Олонецкая, Таврическая, Харьковская); 30,5 и 6.3 млн человек (36.8 млн). (Статистические данные по выдаче ссуд на обсеменение и продовольствие населению, пострадавшему от неурожая в 1891-1892 гг.. — СПб.: Изд. ЦСК МВД, 1894. — Т. 28. — 139 с. — (Временник Центрального статистического комитета МВД)).

Таким образом, сверхсмертность по империи не была связана напрямую с неурожаем и голодом. Причиной были эпидемии и так далее. «Отчёт о народном здравии» за 1892 г. (СПб., 1894. С.2–3.) прямо говорит: отчётный 1892 г. по смертности и рождаемости, а также болезненности населения Российской империи является наиболее неблагоприятным из десятилетия с 1883 по 1892 год. Неурожаи двух предшествующих лет значительно усилили заболеваемость и смертность населения. В первой половине 1892 г. в губерниях по низшему и среднему течению реки Волги и её притоков упорно держался сыпной тиф, а затем во второй половине года ослабленное население поразила азиатская холера при особом её развитии главным образом в Среднеазиатских областях, на Кавказе и в губерниях по течению рек Волги и Дона.

То есть эпидемии с голодом были связаны, хоть их жертвы не являются непосредственно жертвами голода.

Собственно жертвой голода может считаться только тот человек, в причине смерти которого указано «недоедание, истощение» и так далее. Приходится признать, что мы никогда не узнаем точное число умерших от голода непосредственно и опосредованно, т. к. нам остаются лишь косвенные методы счисления, основанные на неполной (и не всегда корректной) статистике.

Общие цифры предположительных демографических потерь таковы: 1 383 571. Были ли они вызваны голодовкой? Со всей очевидностью — лишь некая, неустанавливаемая часть. В любом случае аномальное повышение смертности в 1891-92 гг. является установленным фактом.